Неточные совпадения
«Плох. Может умереть
в вагоне по дороге
в Россию. Немцы
зароют его
в землю, аккуратно отправят документы русскому консулу, консул пошлет их на родину Долганова, а — там у него никого нет. Ни души».
— Дай этот грош нищему… Христа ради! — шептал он страстно, держа ладонь перед ней, — дай еще этого рая и ада вместе! дай жить, не
зарывай меня живого
в землю!.. — едва слышно договаривал он, глядя на нее с отчаянием.
А другой угодник себя
в землю зарыть велел по самую грудь, и муравьи ему лицо ели…
Его предки, держа шляпу и кланяясь
в пояс, обсчитывали рыцаря; качая головой и вздыхая, говорили они соседям о своей бедности, а между тем потихоньку
зарывали деньги
в землю.
Разбойники, верно, убили человека и
зарыли деньги
в землю, или кто-нибудь «знающий» закопал с заговором.
Восстание умирало. Говорили уже не о битвах, а о бойнях и об охоте на людей. Рассказывали, будто мужики
зарывали пойманных панов живыми
в землю и будто одну такую могилу с живыми покойниками казаки еще вовремя откопали где-то недалеко от Житомира…
Затем следует Вторая Падь,
в которой шесть дворов. Тут у одного зажиточного старика крестьянина из ссыльных живет
в сожительницах старуха, девушка Ульяна. Когда-то, очень давно, она убила своего ребенка и
зарыла его
в землю, на суде же говорила, что ребенка она не убила, а закопала его живым, — этак, думала, скорей оправдают; суд приговорил ее на 20 лет. Рассказывая мне об этом, Ульяна горько плакала, потом вытерла глаза и спросила: «Капустки кисленькой не купите ли?»
— Да еще какой дурак-то: Бог счастья послал, а он его опять
в землю зарыл… Ему, подлецу, руки по локоть отрубить, а самого
в воду. Дурак, дурак…
«Я, — говорит, — над тобою шутил: помирай смело, мы тебя
в родную
землю зароем».
Скосив на нее черные глаза, Кострома рассказывает про охотника Калинина, седенького старичка с хитрыми глазами, человека дурной славы, знакомого всей слободе. Он недавно помер, но его не
зарыли в песке кладбища, а поставили гроб поверх
земли,
в стороне от других могил. Гроб — черный, на высоких ножках, крышка его расписана белой краской, — изображены крест, копье, трость и две кости.
— Не велел господь таланты
в землю зарывать, а велел жить на людях…
На кладбище не взошёл Шакир,
зарыли без него, а я, его не видя, испугался, побежал искать и
земли горсть на гроб не бросил, не успел. Он за оградой
в поле на корточках сидел, молился; повёл его домой, и весь день толковали. Очень милый, очень хороший он человек, чистая душа. Плакал и рассказывал...
Записался
в запорожцы, уморил с горя красную девицу, с которой был помолвлен, терпел нападки от своих братьев казаков за то, что миловал жен и детей, не увечил безоружных, не жег для забавы дома, когда
в них не было вражеской засады, — и чуть было меня не
зарыли живого
в землю с одним нахалом казаком, которого за насмешки я хватил неловко по голове нагайкою… да, к счастию, он отдохнул.
— Тише! Бога ради, тише! — прошептал Истома, поглядывая с робостию вокруг себя. — Вот что!.. Так ты из наших!.. Ну что, Юрий Дмитрич?.. Идет ли сюда из Москвы войско? Размечут ли по бревну этот крамольный городишко?.. Перевешают ли всех зачинщиков?
Зароют ли живого
в землю этого разбойника, поджигу, Козьму Сухорукова?.. Давнуть, так давнуть порядком, — примолвил он шепотом. — Да, Юрий Дмитрич, так, чтоб и правнуки-то дрожкой дрожали!
А когда он
зарывал деньги —
в землю около трубы, — ему вдруг показалось, что
в углу чердака, во тьме, кто-то притаился и следит за ним.
— Взял у меня его, вытянул перед собой руку с черепом, смотрит на него и каким-то не своим голосом сказал протяжно и жалостно: «Бедный Йорик!» Потом
зарыл его
в землю, и больше разговоров об этом не было.
— А как же? Надо посмотреть, как деньги друга моего
в землю зарывать будут.
Вот люди, мнится мне, которые не
зарыли своих талантов
в землю, но, имея за душой грош, сумели, с помощью одних быстрых оборотцев, преобразить его
в двугривенный!
— Ты
зарыл яйца
в землю, а милиция 15-го участка их нашла.
— И ведь, поди ж ты, что выдумали! — говорил Василий, которого я видеть не мог, но слышал весьма явственно; он, вероятно, сидел тут же, возле окна, с товарищем, за парой чая — и, как это часто случается с людьми
в запертом покое, говорил громко, не подозревая, что каждый прохожий на улице слышит каждое слово. — Что выдумали?
Зарыли их
в землю!
—
Зароем мы эти дурацкие часы
в землю, чтобы и духу их больше не было!» Я нахожу его мысль бесподобной.
Во вторник день был серенький, задумчивый и тихий. Рано утром, с час времени, на
землю падал, скупо и лениво, мелкий дождь, к полудню выглянуло солнце, неохотно посмотрело на фабрику, на клин двух реки укрылось
в серых облаках, зарывшись
в пухлую мякоть их, как Наталья, ночами,
зарывала румяное лицо своё
в пуховые подушки.
Аккуратно уложил всё
в яму,
зарыл, заровнял её, набросал сверху хвороста, сел на
землю и говорит, видя, что я собираюсь идти...
Да что же иначе и делать с человеком, который сам
зарывает талант свой
в землю и мертвой буквой убивает жизнь духа?
Синцов. Чудак… Но как это досадно! (Пауза.) Вот что, Греков,
зарывайте все
в землю… Спрятать негде.
Болботун. Що ж ты, Бога душу твою мать! А? Що ж ты… У то время, як всякий честный казак вийшов на защиту Украиньской республики вид белогвардейцив та жидив-коммунистив, у то время, як всякий хлибороб встал
в ряды украиньской армии, ты ховаешься
в кусты? А ты знаешь, що роблють з нашими хлиборобами гетманьские офицеры, а там комиссары? Живых у
землю зарывают! Чув? Так я ж тебе самого закопаю у могилу! Самого! Сотника Галаньбу!
— Я ее
в сырую
землю зарыла, — говорила она вся
в тревоге своих воспоминаний, вся
в видениях своего безвозвратно прошедшего, — я давно хотела говорить, он все заказывал мне молением, укором и словом гневливым, а порой сам на меня же подымет тоску мою, точно мой враг и супостат.
— Как же не кладет? — возразил Артемий. —
Зарывает!.. Господь
в землю и золото, серебро, и всяки дорогие камни тайной силой своей
зарывает. То и есть Божий клад… Золото ведь из
земли же роют, а кто его туда положил?.. Вестимо — Бог.
— Эту самую, — сказал Артемий. — Когда атаман воротился на Русскую
землю, привез он ту пушку с жеребьями да с ядрами
в наши леса и
зарыл ее
в большой зимнице меж Коня и Жеребенка. Записи такие есть.
Чего убить не мог суровой жизни гнет,
Зарыл я
в землю сам!
— По мне, что ж? Я здесь, так здесь, за Волгой, так за Волгой, — не совсем довольным голосом ответила Дарья Сергевна. — Жить мне недолго, а где
в сыру
землю ни
зароют — все равно. Поверх
земли не оставят же.
Нельзя ж такого богача, как Марко Данилыч, просто
в землю зарывать.
— Трудно, милая, трудно, — отвечала Марья Ивановна. —
В тайны сокровенные надо входить постепенно, иначе трудно понять их… Вам странными, непонятными показались мои слова, что надо умереть прежде смерти… А для меня это совершенно ясно… Ну поймете ли вы, ежели я вам скажу: не той смертью, после которой мертвого
в землю зарывают, надо умереть, а совсем иною — тайною смертью.
И во гробе нове положил, покрывши,
Зарыл тело
в землю, камень положивши.
Они берут нежнейший прекраснейший цветок жизни,
зарывают его
в землю и говорят: вот что должно быть корнем растения.
Человек не только не имеет права
зарывать свои таланты
в землю, но он должен героически бороться за осуществление своего творческого призвания против притягивающей вниз социальной обыденности, семейной, экономической, политической, профессиональной и пр.
— Как-то была тут сибирская язва, знаете ли; скотина дохла, я вам скажу, как мухи, и ветеринары тут ездили, и строго было приказано, чтобы палый скот
зарывать подальше, глубоко
в землю, заливать известкой и прочее, знаете ли, на основании науки.
На обратном пути от Капитона объял меня страх: не узнал ли кто, что я получил деньги от гордого коринфянина, и не пришел ли без меня и не украл ли моих денег из того места, где я их
зарыл у себя под постелью?.. Побежал я домой шибко,
в тревоге, какой ранее никогда еще не знал, а прибежав, сейчас же прилег на
землю, раскопал свою похоронку и пересчитал деньги: все двести тридцать златниц, которые бросил мне гордый Ор коринфянин, были целы, и я взял и опять их
зарыл и сам лег на них, как собака.
Чтобы ничего не истратить, я не пошел отправлять домой убогого воина, а
зарыл все мои деньги
в землю у себя под изголовьем и утром не поднимал моей циновки.
Кузьма не последовал за нею, а стал сейчас же исполнять ее приказание. Он уже ранее принес
в погребицу железную лопату и без приказа барыни думал
зарыть Фимку именно там. Вырыв глубокую яму, он бросил
в нее труп, набросил на него лохмотья одежды покойной, засыпал
землею и сравнял пол этой же лопатой и ногами.
— Не успели
зарыть отца
в землю, как уже и свадьбу играть… — мрачно заметил он.
— Видит бог, никому!
Зарой меня живого
в землю, коли я кому промолвился. Знаю я, да ты, господине, да родич мой, и тому наказал, что прямо
в петлю и меня и себя потащит, коли обмолвится.
Фюренгоф, который душевно желал бы
зарыть свои сокровища
в землю, чтобы они никому не доставались, объявлял между тем, что он утешается мыслью передать свое имение, нажитое многолетними трудами, сыну сестры, которую он особенно любил, и молодому человеку с хорошими надеждами.
— Видит бог, пока я жив, тому не бывать. Ее не отдали за моего сына, оставайся же она вечно
в девках. Постригись она,
зарой себя живую
в землю, что мне до того; а замужем ей не быть! Взгляни, друже, на меня, на сына: это все их дело. — Сын Мамона, стоявший у постели, был бледен как смерть; из чахлой груди его по временам отдавался глухой кашель, отзыв смерти, будто из-под склепа.
Если б кто, как брадобрей Мидаса,
зарыл свою тайну
в земле и герцогу нужно было бы ее знать, Липман вырастил бы на этой
земле тростник, и ветер, шевеля его, рассказал бы тайну.
Владимир Петрович не скрывал своей слабости, или, вернее, таланта, ниспосланного ему свыше, считал грехом
зарывать его
в землю. «Люблю писать!» — говорил он с гордостью, уверенный, что каждое произведение его пера возбудит восторг
в его современниках. И находились действительно
в то время люди, которые приходили
в восторг от его творений, хотя их не понимали, и провозглашали его великим писателем. Списывали их друг для друга и заставляли детей своих выучивать наизусть.
Он вышел из избы во двор, подполз под дом, распугав бывших там птиц, и вырыв довольно глубокую яму около кирпичного низа печи, завернул шкатулку, на которую положил ключ
в кусок кожи, купленной им для бродней,
зарыл ее, притоптал
землею и даже набросал на этом месте валявшиеся
в подполье кирпичи.
Фридрих II далеко не был тем глупым сыном, которому, согласно пословице, «не
в помощь богатство», и это доброе наследие не осталось
в его руках мертвым капиталом — он не был способен
зарывать талант
в землю.
Пусть простит мне все христианство, чьи души я некрещеным попом сгубила, а меня хоть живую
в землю заройте, и я ту казнь приму с радостью.